Перевод 3 серии
- О чем думаешь, брат?
- Об этой девушке острой на язычок и настоящей дамой.
- О дочери барона.
- О ней и о нашем совместном путешествии. Она красивая, Рикардо. Она красивая.
- Я видел ее, когда она выходила из поезда.
- Я буду (???) ее отцу, чем нашему, потому что я люблю его дочь.
- Брат, барон – человек с тяжелым характером.
- Не думаю.
- А Анна? Что ты собираешься делать?
- Я ничего. Это папа договаривался с ее отцом.
- Тебе не жалко бедняжку?
- А почему мне должно быть ее жалко? Я ее даже не знаю.
- Ты ее забыл?
- Да. Если это та о ком я думаю, она была такой тощей, с веснушками (пятнами), волосы у нее были, как метла, со взглядом мертвеца.
- Настоящая ведьма.
- Ее лицо скрывает вуаль, и это неспроста. Ты так не думаешь?
- Думаешь, она страшная?
- Тогда почему она прячет свое лицо?
- Потому что ее мать бережет ее для тебя.
- Ты веришь в эту сказку?
- Не знаю, брат. Ее отец тосканец, а мать наполовину сумасшедшая.
- Ко всему прочему, эти двое сумасшедшие. Да уж. Это могло сказаться и на их дочери, ты так не думаешь?
- А если она это унаследовала?
- Что?
- Безумия ее родителей? Что же еще?
- Да, возможно, так и есть. Иначе бы она не допустила бы, чтобы ее держали взаперти, чтобы на лицо надели вуаль и она бы не ждала мужчину, которого даже не знает. Рикардо, как барон отреагирует, если я приду к ним с визитом?
- От тебя зависит. Если ты представишься, как республиканец и аболиционист, он тебя выгонит. Возможно, даже не даст порог его дома переступить.
- Да. Он консерватор, рабовладелец, никогда не примет у себя дома зятя – республиканца и аболициониста.
- Зятя? Ты сходишь с ума?
- Да. Я схожу с ума, Рикардо. Я схожу с ума. Но схожу с ума от любви.
- Когда я была маленькой, я бегала по этим полям.
- С Рафаэлем, сыном Долорес.
- А ты откуда знаешь?
- Вирхиния постоянно о них рассказывает. Говорят, что барон их продал, чтобы разлучить вас с этим мальчиком.
- Ба тебе это рассказала?
- Не она. Об этом говорили в бараках.
- Что ты еще слышал, Бастьяо?
- Что вы двое очень любили друг друга. И что барон боялся, что ваша дружба перерастет в настоящую любовь. Он хоть и был сыном белого человека, но он был рабом. Говорили, что вы очень страдали, когда он уехал. Что вы даже заболели. Потом вы уехали, потому что иначе вы бы умирали от печали. Должно быть это ужасно, когда тебя разлучают с человеком, которого ты любишь, не так ли?
- Кто ты сказал?
- Что должно быть это ужасно, когда тебя разлучают с человеком, которого ты любишь.
- Да, это ужасно.
- Вы хотите сказать, что любили друг друга?
- Нет. Я хотела сказать, что он был слугой в доме, и он был мне как брат. Он был умным, милым, гордым, несмотря на то, что был еще ребенком.
- Ба говорила, что он был настоящим дьяволенком.
- Она постоянно ругала его из-за меня.
- Она вас очень любит, сеньорита.
- Я ее тоже, Бастьяо. Я ее очень люблю.
- Возьми.
- Возвращайся, Бентиньо. Возвращайся.
- Нет, сначала я дам тебе воды, а потом вернусь. Сейчас они должно быть уже далеко.
- Если Господь так хочет, так и будет. А теперь уходи, Бентиньо. Возвращайся.
- Ну, хорошо, хорошо.
- Иди.
- Пока.
- Иди. Даже если я умру здесь, брат, даже если я умру, ты должен сбежать отсюда.
- Вашему отцу не понравится, что вы пришли сюда.
- Он об этом узнает, только если ты ему об этом расскажешь.
- Но что вы тут будете делать?
- Ничего, Бастьяо, я буду только смотреть.
- Но сеньора! Кто-нибудь может увидеть вас и рассказать ему.
- Если это случиться, Бастьяо, я разберусь с этим. Я теперь пойдем. Где сейчас живут дети, Бастьяо.
- На фазенде почти нет детей, сеньорита. А те, что есть, сейчас в поле.
- Боже мой! Какой кошмар!
- Кто это, Бастьяо?
- Хустино – брат раба, который сбежал. Это сеньорита, Хустино.
- Дочь этого негодяя! Уведи ее отсюда, Бастьяо!
- Нам лучше уйти, сеньорита.
- Я поговорю с ним, Бастьяо.
- Если вы пришли от отца и хотите узнать, куда они ушли, то можете вернуться и сказать ему, что я ничего не знаю.
- Отпусти его, Бастьяо.
- Вы должно быть с ума сошли? Я не могу это сделать.
- Я приказываю тебе, Бастьяо!
- У меня нет ключей. Они у управляющего. Сам дьявол пришел.
- Мое почтение, сеньорита. Я не пришел поздороваться с вами, потому что был занят. У нас тут три негра сбежали. Кстати, я не ожидал встретить вас в бараках за беседой с негром, который помог сбежать тем неграм. Эти негры неблагодарные! Никто не обращается с рабами лучше, чем барон.
- Я вижу совсем другое.
- А вы не смотрите на этого негра.
- Отпусти его, Бруно.
- Но я не могу. Я еще не узнал, куда сбежали его брат и двое других.
- Это приказ.
- Вы должно быть шутите.
- Я же сказала, что это приказ, Бруно! Подчиняйся!
- А если я его отпущу, кто будет отчитываться перед хозяином?
- Я! А теперь отпусти его!
- Сеньорита приказала и я подчиняюсь. Но могу вас заверить, что вашему отцу это совсем не понравится. Ты отбыл сове наказание, негр. Сеньорита выросла, но так и не поняла, что представляют из себя рабы.
- Помоги мне, Бастьяо. Сходи за водой, нужно промыть его раны.
- Никто не в силах залечить мои раны. Даже святые, как вы. Уходите с Бастьяо. Уходите отсюда.
- Однажды все это закончится.
- Я буду ждать этого дня.
- Я буду молиться, чтобы твоему брату удалось сбежать.
- Еще раз благодарю, сеньорита.
- Пойдемте, сеньорита. Пойдемте объясним все вашему отцу.
- Пойдем.
- С каких пор ты выполняешь приказы моей дочери?
- Простите, барон, но она пришла в бараки. Вы бы видели свою дочь и она стояла рядом с негром, она почти плакала. Что я мог сделать? Она приказала, чтобы я отпустил этого несчастного, и я ничего не мог сделать.
- Хорошо, Бруно. Хорошо.
- Заковать его снова?
- Нет, оставь его. Это его брат сбежал, а не он.
- Но я уверен, что он помог сбежать им. Он опасен. Я еще хотел вам кое-что сказать, хозяин.
- Ну, говори уже!
- Сегодня утром я пошел к лодке. И ее не было на месте.
- Как это нет?
- Я подозреваю, что беглецы использовали ее для побега. Я думаю, что Бастьяо знал об этом, но ничего не сказал.
- Он не такой дурак. У него столько привилегий в доме.
- Негры рождаются дураками, хозяин, иначе бы они не были бы рабами
- Кофе, дедушка.
- Спасибо, Хулиана. Спасибо.
- Нет, нет, нет.
- Простите за опоздание.
- Хотите кофе, преподобный Хосе?
- Да, спасибо.
- Если вам что-нибудь понадобится, зовите меня.
- Спасибо, дочка. Итак, мы все собрались, и я могу начать читать, сеньоры. Это особый номер нашей газеты, и он может вызвать негативную реакцию.
- Но эта ересь_(???) , да, Августо?
- Я не получил денег от вашей церкви, преподобный Хосе, на которые я хотел прикупить нам побольше страниц в газете.
- Я всего лишь пошутил, Августо, но в любом случае, я прошу прощения.
- Ваше преподобие, вы опоздали, так что не мешайте чтению.
- Но я уже попросил прощения. Пожалуйста, Августо, продолжайте.
- Минуточку.
- Говори, Коутиньо.
- После следующего урожая кофе я дам вам деньги, вместо церкви преподобного Хосе. Так вы сможете купить больше страниц для нашей газеты.
- Отличная идея, сеньор Коутиньо. Отличная идея. Я предлагаю, чтобы в газете было написано, что Августо великий благодетель. На первой странице, а?
- Нет, нет, нет. Так нет.
- Вы боитесь барона Араруны, Коутиньо?
- Просто мы никогда не знаем, что напишет Августо, не так ли?
- У нас есть свобода слова, мой друг Коутиньо. Мы выступим за тех, кто дает деньги. К несчастью, я всегда с другой стороны.
- Прочитай уже, что ты написал, Августо. Мне очень интересно узнать, что же ты написал в этой газете.
- Я начну с главной статьи.
- А о чем она?
- Об аболиции. Я написал статью об аболиции. Почему у вас такие испуганные выражения лиц? Мы ведь аболиционисты или нет?
- Надо быть очень тактичными, чтобы затронуть такую тему здесь, в Араруне, Августо.
- Я вас предупреждал, Августо.
- Подождите. Я вам еще ничего не прочитал, а вы уже умираете от страха.
- Читай, читай статью, а потом мы ее обсудим.
- Хорошо.
- Какое-то важное дело, папа?
- Нет, нет. Так один спор между двумя фермерами из-за участка земли. Выигрышное дело. С одной стороны мой клиент имеет право на эту землю, но с другой ему лучше ее отдать.
- А почему тогда выигрышное дело?
- Ай, сынок. Сын, поразмысли немного. Поразмысли. Мой клиент потеряет часть земли, но зато получит хорошего соседа.
- Ну если смотреть с этой стороны, то ты прав. Как всегда прав, папа.
- Сын, я тут подумал о визите к Мануэлю Тешейро. Мне бы хотелось, чтобы ты пошел со мной.
- Опять ты об этом?
- Сын. Я должен все объяснить родителям девушки.
- Ну вот и хорошо, адвокат Фуэнтес. Вы будете давать объяснения, а не я.
- Ну что тебе стоит пойти туда со мной?
- Да я не имею к ней никакого отношения, папа. Это ты обо всем договаривался с ее родителями, вот и улаживай это сам.
- Это визит вежливости, не более того.
- Папа, и как ты себе это представляешь. Дон Родольфо – это ваша невеста. А она покажет мне лицо, которое до сих пор ото всех скрывала. Да, я в обморок упаду от испуга.
- Ты думаешь, она некрасивая?
- Ты когда-нибудь видел ее лицо?
- Да. Когда она была маленькой.
- И?
- И…она была очень страшненькая.
- Вот видишь, так что давай закончим эту дискуссию, папа.
- И что ты предлагаешь, чтобы я сказал ее родителям, что я аннулирую наше соглашение, потому что когда я его заключал, ты ничего о нем не знал?
- Именно.
- Они отправят девушку в монастырь.
- Пускай!
- И я умру от угрызений совести, если это случиться. А к этому все и идет.
- Хорошо, папа. Мы пойдем туда.
- Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
- Но у меня есть одно условие.
- Какое?
- Сначала мы заедем на фазенду барона Араруны. Это будет визит вежливости.
- К барону?
- Да. Я хочу увидеть человека, который после моего путешествия не могу выкинуть из своей головы.
- Ты слишком высоко метишь, Родольфо.
- Да, всегда, папа.
- Ну, хорошо. Мы заедем к барону и его дочери.
- Да.
- Но не забудь, сын, что если дело дойдет до политики, то ты консерватор, если речь зайдет об аболиции, то ты за рабство.
- Если политика, то я консерватор, если аболиция, то я сторонник рабства. Я не забуду.
- Пойдем. А! На обратном пути заедем к Тешейро.
- Хорошо. Тогда, пойдем. Пойдем.
- Да, да.
- Пойдем уже. Мы сейчас же выезжаем.
- Ну что?
- Великолепная статья, Августо. Хотя слишком смелая.
- Я уже даже представляю барона Араруны, читающего эту статью.
- Я уверен, что он закроет твою типографию.
- Но все что здесь написано – это правда.
- А никто и не спорит.
- Эверальдо, никто не имеет право распоряжаться чужими жизнями. Никто не имеет права подвергать пыткам другого, привязывать, унижать.
- Августо, мы говорим о рабах.
- О владельцах рабов, сеньор Эверальдо. О таких владельцах, как барон Араруны.
- Я не знаю, я не знаю.
- Возможно, адвокат Фуэнтес изложит нам свое мнение.
- И сможет предвидеть последствия всего этого.
- Твоя статья, твоя статья Августо, касается и всех нас.
- На моих землях уже давно отменена порка.
- На моих тоже. С моими рабами обращаются , как с людьми.
- А они и есть люди, сеньор Коутиньо, как все мы.
- Мы сейчас не об этом говорим, преподобный Хосе. Мы все здесь аболиционисты, как и вы. Но у нас у всех есть плантации, земли, на которых нужно работать.
- Нам нужна рабочая сила!
- Именно. Если мы освободим нашим негров, кто будет работать на нашей земле?
- Да. Кто?
- Кто? Августо, это не имеет смысла. Мы всегда возвращаемся к одному и тому же вопросу. Мы обсуждаем, обсуждаем, обсуждаем, а вопросы всегда такие: Кто будет работать на земле. Кто будет работать в полях? Кто будет работать для того, чтобы вы обогатились? Кто? Кто? Августо, не публикуй статью. Не публикуй ее, потому что ты останешься один. А сейчас простите меня, мне пора. Да прибудет с вами Господь, друзья мои! Да прибудет с вами Господь!
- Что будем делать?
- Кто дал тебе право отпустить этого нерга, могу я узнать?
- Он был связан по рукам и ногам, папа, как животное. Это бесчеловечно.
- Теперь ты будешь учить меня, как обращаться с рабами?
- Нет, папа.
- Это будет первый и последний раз, когда ты вмешиваешься в дела фазенды, сеньорита. Особенно когда дело касается негров!
- Она больше не будет вмешиваться, Ферейра. Не так ли, дочка?
- Хорошо.
- Ради Бога, дочка, не спорь с ним больше! У твоего отца есть на то причины.
- Какие причины, мама? Как он может быть таким жестоким?
- Твоему отцу нужны негры, дочка. А недавно кто-то сбежал.
- Ты оправдываешь его поведение?
- Я всего лишь хочу мира в этом доме, сеньорита. Вот и все.
- Я не могу мириться с такой ситуацией, мама. Просто не могу.
- Вся эта земля принадлежала отцу барона, сын.
- Бескрайние земли.
- Да. Он был честным и был очень дальновидным.
- Могу себе представить.
- Но он было очень жестоким, непоколебимым. Особенно в отстаивании своих идей.
- Как и сын.
- Да, как и сын. Но он не был скупым. Нет, не был. Говорят, что он приехал сюда совсем молодым, он поднял эти земли, засадил здесь первые плантации, а потом сделал все своей собственностью. Затем он разделил всю земли на маленькие участки, и отдал ее таким же авантюристам, как он.
- Что в будущем стало империей феодала(?)
- Да, более или менее. Говорят, что он продавал землю по низким ценам, почти символическим. Но с одним условием.
- Чтобы с ним обращались, как с королем?
- Нет. С условием, что они будут засаживать эти земли, чтобы она процветала. Вот такое было условие.
- Как интересно.
- Да. Его девиз: землю заслуживает тот, кто что-то производит.
- Отец барона был разумным.
- Да. Да. Для того, чтобы земли процветали, сюда завезли рабов. И их держали в ежовых рукавицах.
- Ну, значит, сын от него этому научился.
- Да. А откуда ты думаешь, тут столько богатств? Благодаря этому маленькая Араруна, превратилась в этот город. Город носит имя его фазенды.
- Отсюда и титул барона, который потом перешел к сыну.
- Да. А заодно и уважение.
- Рабовладелец, консерватор.
- Точно.
- Почти такой же феодал, как и его отец.
- Нет, сын. Никогда не говори ему это.
- Я не сумасшедший, папа.
- Если бы не был сумасшедшим, ты не стал бы республиканцем.
- Папа, а ты считаешь себя сумасшедшим?
- Я? Конечно же, нет. Да я самый разумный человек на этих землях!
- Тогда как же объяснить тайные собрания, которые ты посещаешь со своими друзьями, чтобы обсудить аболицию, республику?
- Как ты об этом узнал?
- Мама, когда мне пишет, все рассказывает. Она пишет, ничего не утаивая.
- Он попросил сказать, что приедет к вам.
- Сегодня?
- После ужина.
- Боже мой! Святые угодники, я не верю.
- Я знал, что он выполнит свое обещание. Послушай, в этом городе нет более честного и справедливого человека, чем он.
- Он приедет просить ее руки?
- Думаю, да.
- Он что-нибудь тебе говорил, Рикардо.
- Что? Нет. Он ничего не сказал. Он только попросил сообщить вам, что заедет к вам с моим братом. Это все. До свидания. Мне нужно идти.
- Подготовь нашу дочь, жена. Великий день настал. Настал!
- Зачем приехал сеньор Фуентес? И кто это с ним, Хусто?
- Другой, это его сын.
- Надо же! У сеньора Фуентеса есть еще один сын помимо Рикардо?
- Да, этот второй адвокат, как и отец.
- Зачем они приехали, Хусто?
- Этого я не знаю, Бастьяо.
- Не знаешь? Ты что не их раб? Ты привез их сюда в этой карете и хочешь, чтобы я поверил, что ты не слышал, о чем они говорили?
- Послушай(во-первых), Бастьяо. Я не раб. Я уже давно свободный! Я работаю на них, потому что мне это нравится, потому они хорошие люди, у меня хороший хозяин.
- Да что ты говоришь?
- То и говорю! Я не скажу тебе ни слова о том, о чем они говорили.
- Послушай, ты стал свободным, но таким глупым!
- Бастьяо!
- Что?
- Сеньорита ехала в поезде с этим сеньором, и он влюбился в нее. Это все, что я могу тебе сказать!
- Это произошло именно в тот день, когда моя дочь вернулась домой.
- Да, да. С каждым разом с рабами становится все сложнее. Я получаю много жалоб на них.
- Я не понимаю, зачем эти негры убегают! Они сбегают, потом их ловят. Кого-то наказывают, кого приговаривают к смерти, а это их ничему не учит!
- Это все из-за волны аболиции в стране, сеньор барон, которая дошла и до рабства. Это она их подталкивает к побегам, несмотря на последствия.
- Это вы хорошо сказали! Виноваты те, что продвигает аболицию и толкает негров к побегам. Я задаюсь вопросом, что станет с нашей страной, если мы освободим наших рабов?
- Это движение ни на что не повлияет, сеньор барон, ни на что! Аболиционисты не ощущают проблемы на себе(своей шкуре). Они хотят освободить своих рабов, потому что они не выращивают кофе, хлопок и сахарный тростник. Эти аболиционисты не имеют земли, которую они могли бы обрабатывать. Но у негров есть душа, есть чувства, они смеются, плачут, поют, как мы. Конечно, мы должны и это учитывать.
- Ты думаешь?
- Конечно. Конечно. Сеньор барон, когда человек вырубает большой лес, чтобы засадить его, приносит в жертву большие деревья, гнезда птиц, а землю потом засеять семенами. Цель оправдывает средства. Вы меня понимаете?
- Конечно. Конечно.
- Ну, вот это я и хотел сказать. Мы нужно использовать черную рабочую силу, чтобы засадить каждый дюйм кофейных плантаций нашей страны. Я также говорю о сахарном тростнике, о хлопчатнике и о других культурах. Отказаться от рабов, значит привести себя к разорению. Только недалекие люди могут продвигать такие идеи, сеньор барон. Я хочу сказать, что освобождение рабов – это антипатриотично.
- Ты, несомненно, унаследовал талант своего отца. Я рад слышать, что ты приехал, чтобы остаться здесь и будете нам помогать в наших делах.
- Большое спасибо, сеньор барон. Мне бы хотелось узнать, что об этом думает сеньорита.
- Мое мнение неважно, дон Родольфо. С вашего позволения, я уйду.
- Она нехорошо себя чувствует. С вашего разрешения.
- Да, конечно.
- Надеюсь, что вы простите мою дочь и не примите это на свой счет.
- Конечно, нет.
- Нам нужно получше познакомиться. И надеюсь, что вам удастся выбить ее головы эти идеи.
- Какие?
- Против наказания рабов. Сегодня утром я на нее разозлился, потому что она отпустила закованного в цепи раба, который каким-то образом помог своему брату и двум другим рабам сбежать.
- Какой ужасный тип, мама. Какой ужасный!
- А мне он показался очень умным.
- Умным? Умным? Да он бесчеловечный и жестокий! Вы слышали, как он говорил о рабах? А это история о деревьях, лесе. Она просто отвратительна.
- В этом он очень похож на твоего отца. Но не в манере говорить и не в защите своих идей.
- Именно поэтому я испытываю к нему отвращение, мама. Именно поэтому.
- Не знаю, но мне кажется, что он и его отец приехали с другими намерениями. Ты не заметила, как он на тебя смотрел, дочка?
- Нет. Я не заметила.
- Мне кажется, что у тебя появился поклонник, дочка. Очень хороший поклонник.
- Да я лучше буду старой девой, чем выйду за такого человека замуж. Пусть папа не смеет вселять в них надежду. И пусть он не смеет приглашать его в этот дом, пока я здесь живу.
- Добрый день!
- Добрый день! Я могу зайти?
- Проходите, пожалуйста.
- Большое спасибо.
- Не за что. Чувствуйте себя, как дома.
- Я пришел поговорить с вашим мужем, донья Инес. Он дома?
- Нет. Фуентес и мой сын Родольфо уехали на фазенду барона Араруны.
- Там что-то случилось?
- Ничего. Родольфо возвращался вместе с сеньоритой в поезде. Вы только представьте себе, преподобный, она путешествовала одна.
- Да, я уже об этом знаю. Уже знаю.
- Как барон позволил, чтобы она путешествовала одна.
- Нет, нет, нет. Барон не разрешал. Сеньорита путешествовала одна, но ей никто этого не разрешал.
- Матерь Божья!
- Но это уже в прошлом, донья Инес. Скажите мне вот что. А зачем ваш муж и сын поехали туда?
- Вы только никому об этом не рассказывайте, преподобный. Но, кажется, Родольфо очень заинтересовался этой девушкой.
- Заинтересовался?
- Да. Он в нее влюбился. Ну, или думает, что влюбился.
- Послушайте, а как же бедная Анна?
- Его отец попытается уладить эту ситуацию.
- Как уладить?
- Хороший вопрос, преподобный Хосе. Хороший вопрос.
- Ай, бедная Анна.
- Да.
- Что он сказал? Когда они приедут, мама?
- Ах, дочка. Не знаю. Зависит о того, о ком ты спрашиваешь.
- Ах, у меня коленки от страза дрожат.
- У меня тоже.
- Без вуали?
- Нет, с вуалью.
- Мама.
- Дочка, я обещала, что ты под алтарь пойдешь в вуали. И только потом ее снимешь.
- Хватит, мама.
- Дочка, святая Рита выполнила мою просьбу. Мы сдержим свое слово.
- А если он захочет увидеть мое лицо, мама? Что мне ему сказать?
- Он не попросит об этом, дочка. Он будет уважать мое слово, которое я дала святой Рите.
- Пожалуйста, присаживайтесь.
- Послушай, друг, ты не представляешь, как я был рад, когда узнал, что ты и твой сын Родольфо приедете к нам.
- Я здесь частый гость.
- Да, но Родольфо нет.
- Но мы заехали ненадолго. Мы только что были у барона Арарруны и мы немного устали.
- Надеюсь, что мы вас не побеспокоили, сеньор Мануель.
- Вы побеспокоили меня, ну что вы.
- Я привез своего сына, чтобы он познакомился с вашей дочерью, которую я выбрал ему в невесты.
- Она всю жизнь ждала этого момента, дон Родольфо. Как и я с ее матерью. Послушайте, вы не подождете немного? Я пойду скажу Нине и Анне, что вы уже приехали. С вашего разрешения.
- Нелепая ситуация, папа. Я чувствую себя полным идиотом здесь.
- Я тебе уже говорил, что я виноват в этом, но пожалуйста, давай останься здесь еще ненадолго. Если не ради бедной Анны, то ради меня.
- А если я скажу, что республиканец и аболиционист?
- Говори, что хочешь. Но пожалуйста, отнесись с уважением к девушке. Имей сострадание к ней. А особенно к ее родителям.
- Я попытаюсь держать себя в руках, папа. Я постараюсь, вести себя подобающе, даже если она окажется страшной, как дьявол. Думаешь, она разочаровалась во мне?
- Кто она?
- Сеньорита, кто же еще.
- Не знаю, сын. Я никогда не понимал женщин, за исключением твоей матери.
- С другой стороны, похоже, что я понравился барону.
- В этом можешь не сомневаться, сын. Проблема в том, что ты тебе нужно понравиться дочери, а не отцу.
- Ты как всегда преувеличиваешь.
- Скажем, что это ты немного преуменьшаешь.
- Понравился отцу, но оттолкнул дочь.
- Да.
- Дон Родольфо, я хочу представить вам мою дочь Анну.
- Как дела, Анна?
- Ответь ему.
- Добрый вечер.
- Добрый вечер.
- Добрый вечер. Как поживаете, сеньора?
- Спасибо хорошо.
- Чувствуйте себя как дома, я пойду, сделаю вам кофе.
- Нет, спасибо.
- Не стоит.
- Мы здесь ненадолго. Нет, мы не… Сеньор Мануель, я уже здесь, ваша дочь может снять вуаль?
- Да, конечно.
- Нет. Конечно, нет. Я дала слово, дон Родольфо, святой Рите.
- Но мы почти семья, дорогая.
- Она не может. Не может. Я обещала, что она снимет вуаль в день своей свадьбы, после того, как вы скажете да. И будет так.
- Мама, я принесу кофе.
- Жена, забудь об этом обещании. Он ведь ее жених.
- Нет. Нельзя. Нельзя нарушать обещания.
- Мама, я принесу пирог.
- Мне кажется, что вы слегка преувеличиваете. Я привел сюда своего сына, чтобы он увидел вашу дочь. А это невозможно, если на ней вуаль.
- Обещание есть обещание. Простите меня.
- Я принесу пирог.
- Я отказываюсь от пирог, Анна. Более того, я от всего отказываюсь. Пойдем, папа.
- Но, сын.
- А, Анна. Я рад, что познакомился с тобой. Донья Нина, сеньор Мануель. Пойдем?
- Сын!
- Но еще очень рано, дон Родольфо.
- Я в другой раз приду, сеньор Мануель. Был рад встрече. Всего вам хорошего. Папа.
- Он немного устал. Мы приедет в другой день. С вашего разрешения.
- Если вы настаиваете. Спасибо, что приехали.
- До свидания.
- До свидания, дон Родольфо.
- До свидания.
- Значит до следующей встречи.
- До свидания.
- Я ему не понравилась, мама, не понравилась. Он даже не захотел попробовать пирог, который я сделала.
- Смотри, что ты наделала.
- Обещание есть обещание. Святая Рита выполнила мою просьбу, я должна сдержать свое слово.
- О, Господи!
- Мама, я принесу пирог. Пирог. Я принесу пирог. Боже мой, папа.
- Бедняжка этого не заслужила.
- Меня достала эта история, папа. Достала.
- Бедняжка ни в чем не виновата. Это ее мать безумная.
- Еще одна причина держаться подальше от этой семьи. Безумие передается по наследству.
- Каково ей сейчас.
- Ответь мне на вопрос. Ты бы женился на ней?
- Я?
- Да ты, папа. Ты бы женился на ней, даже не увидев ее лица?
- Послушай, сын. Подожди. Сын! Иди помедленней.
- Куда это вы убегали?
- Говори, негр.
- Говори, негр. Говори, негр. Или ты что язык проглотил.
- У этого дурная кровь. Он подрался со мной в лесу, но я его не убил, потому что не хотел изуродовать его.
- Хорошо, капитан, хорошо. Но здесь он заговорит. Заговорит. В тюрьму всех троих.
- Об этой девушке острой на язычок и настоящей дамой.
- О дочери барона.
- О ней и о нашем совместном путешествии. Она красивая, Рикардо. Она красивая.
- Я видел ее, когда она выходила из поезда.
- Я буду (???) ее отцу, чем нашему, потому что я люблю его дочь.
- Брат, барон – человек с тяжелым характером.
- Не думаю.
- А Анна? Что ты собираешься делать?
- Я ничего. Это папа договаривался с ее отцом.
- Тебе не жалко бедняжку?
- А почему мне должно быть ее жалко? Я ее даже не знаю.
- Ты ее забыл?
- Да. Если это та о ком я думаю, она была такой тощей, с веснушками (пятнами), волосы у нее были, как метла, со взглядом мертвеца.
- Настоящая ведьма.
- Ее лицо скрывает вуаль, и это неспроста. Ты так не думаешь?
- Думаешь, она страшная?
- Тогда почему она прячет свое лицо?
- Потому что ее мать бережет ее для тебя.
- Ты веришь в эту сказку?
- Не знаю, брат. Ее отец тосканец, а мать наполовину сумасшедшая.
- Ко всему прочему, эти двое сумасшедшие. Да уж. Это могло сказаться и на их дочери, ты так не думаешь?
- А если она это унаследовала?
- Что?
- Безумия ее родителей? Что же еще?
- Да, возможно, так и есть. Иначе бы она не допустила бы, чтобы ее держали взаперти, чтобы на лицо надели вуаль и она бы не ждала мужчину, которого даже не знает. Рикардо, как барон отреагирует, если я приду к ним с визитом?
- От тебя зависит. Если ты представишься, как республиканец и аболиционист, он тебя выгонит. Возможно, даже не даст порог его дома переступить.
- Да. Он консерватор, рабовладелец, никогда не примет у себя дома зятя – республиканца и аболициониста.
- Зятя? Ты сходишь с ума?
- Да. Я схожу с ума, Рикардо. Я схожу с ума. Но схожу с ума от любви.
- Когда я была маленькой, я бегала по этим полям.
- С Рафаэлем, сыном Долорес.
- А ты откуда знаешь?
- Вирхиния постоянно о них рассказывает. Говорят, что барон их продал, чтобы разлучить вас с этим мальчиком.
- Ба тебе это рассказала?
- Не она. Об этом говорили в бараках.
- Что ты еще слышал, Бастьяо?
- Что вы двое очень любили друг друга. И что барон боялся, что ваша дружба перерастет в настоящую любовь. Он хоть и был сыном белого человека, но он был рабом. Говорили, что вы очень страдали, когда он уехал. Что вы даже заболели. Потом вы уехали, потому что иначе вы бы умирали от печали. Должно быть это ужасно, когда тебя разлучают с человеком, которого ты любишь, не так ли?
- Кто ты сказал?
- Что должно быть это ужасно, когда тебя разлучают с человеком, которого ты любишь.
- Да, это ужасно.
- Вы хотите сказать, что любили друг друга?
- Нет. Я хотела сказать, что он был слугой в доме, и он был мне как брат. Он был умным, милым, гордым, несмотря на то, что был еще ребенком.
- Ба говорила, что он был настоящим дьяволенком.
- Она постоянно ругала его из-за меня.
- Она вас очень любит, сеньорита.
- Я ее тоже, Бастьяо. Я ее очень люблю.
- Возьми.
- Возвращайся, Бентиньо. Возвращайся.
- Нет, сначала я дам тебе воды, а потом вернусь. Сейчас они должно быть уже далеко.
- Если Господь так хочет, так и будет. А теперь уходи, Бентиньо. Возвращайся.
- Ну, хорошо, хорошо.
- Иди.
- Пока.
- Иди. Даже если я умру здесь, брат, даже если я умру, ты должен сбежать отсюда.
- Вашему отцу не понравится, что вы пришли сюда.
- Он об этом узнает, только если ты ему об этом расскажешь.
- Но что вы тут будете делать?
- Ничего, Бастьяо, я буду только смотреть.
- Но сеньора! Кто-нибудь может увидеть вас и рассказать ему.
- Если это случиться, Бастьяо, я разберусь с этим. Я теперь пойдем. Где сейчас живут дети, Бастьяо.
- На фазенде почти нет детей, сеньорита. А те, что есть, сейчас в поле.
- Боже мой! Какой кошмар!
- Кто это, Бастьяо?
- Хустино – брат раба, который сбежал. Это сеньорита, Хустино.
- Дочь этого негодяя! Уведи ее отсюда, Бастьяо!
- Нам лучше уйти, сеньорита.
- Я поговорю с ним, Бастьяо.
- Если вы пришли от отца и хотите узнать, куда они ушли, то можете вернуться и сказать ему, что я ничего не знаю.
- Отпусти его, Бастьяо.
- Вы должно быть с ума сошли? Я не могу это сделать.
- Я приказываю тебе, Бастьяо!
- У меня нет ключей. Они у управляющего. Сам дьявол пришел.
- Мое почтение, сеньорита. Я не пришел поздороваться с вами, потому что был занят. У нас тут три негра сбежали. Кстати, я не ожидал встретить вас в бараках за беседой с негром, который помог сбежать тем неграм. Эти негры неблагодарные! Никто не обращается с рабами лучше, чем барон.
- Я вижу совсем другое.
- А вы не смотрите на этого негра.
- Отпусти его, Бруно.
- Но я не могу. Я еще не узнал, куда сбежали его брат и двое других.
- Это приказ.
- Вы должно быть шутите.
- Я же сказала, что это приказ, Бруно! Подчиняйся!
- А если я его отпущу, кто будет отчитываться перед хозяином?
- Я! А теперь отпусти его!
- Сеньорита приказала и я подчиняюсь. Но могу вас заверить, что вашему отцу это совсем не понравится. Ты отбыл сове наказание, негр. Сеньорита выросла, но так и не поняла, что представляют из себя рабы.
- Помоги мне, Бастьяо. Сходи за водой, нужно промыть его раны.
- Никто не в силах залечить мои раны. Даже святые, как вы. Уходите с Бастьяо. Уходите отсюда.
- Однажды все это закончится.
- Я буду ждать этого дня.
- Я буду молиться, чтобы твоему брату удалось сбежать.
- Еще раз благодарю, сеньорита.
- Пойдемте, сеньорита. Пойдемте объясним все вашему отцу.
- Пойдем.
- С каких пор ты выполняешь приказы моей дочери?
- Простите, барон, но она пришла в бараки. Вы бы видели свою дочь и она стояла рядом с негром, она почти плакала. Что я мог сделать? Она приказала, чтобы я отпустил этого несчастного, и я ничего не мог сделать.
- Хорошо, Бруно. Хорошо.
- Заковать его снова?
- Нет, оставь его. Это его брат сбежал, а не он.
- Но я уверен, что он помог сбежать им. Он опасен. Я еще хотел вам кое-что сказать, хозяин.
- Ну, говори уже!
- Сегодня утром я пошел к лодке. И ее не было на месте.
- Как это нет?
- Я подозреваю, что беглецы использовали ее для побега. Я думаю, что Бастьяо знал об этом, но ничего не сказал.
- Он не такой дурак. У него столько привилегий в доме.
- Негры рождаются дураками, хозяин, иначе бы они не были бы рабами
- Кофе, дедушка.
- Спасибо, Хулиана. Спасибо.
- Нет, нет, нет.
- Простите за опоздание.
- Хотите кофе, преподобный Хосе?
- Да, спасибо.
- Если вам что-нибудь понадобится, зовите меня.
- Спасибо, дочка. Итак, мы все собрались, и я могу начать читать, сеньоры. Это особый номер нашей газеты, и он может вызвать негативную реакцию.
- Но эта ересь_(???) , да, Августо?
- Я не получил денег от вашей церкви, преподобный Хосе, на которые я хотел прикупить нам побольше страниц в газете.
- Я всего лишь пошутил, Августо, но в любом случае, я прошу прощения.
- Ваше преподобие, вы опоздали, так что не мешайте чтению.
- Но я уже попросил прощения. Пожалуйста, Августо, продолжайте.
- Минуточку.
- Говори, Коутиньо.
- После следующего урожая кофе я дам вам деньги, вместо церкви преподобного Хосе. Так вы сможете купить больше страниц для нашей газеты.
- Отличная идея, сеньор Коутиньо. Отличная идея. Я предлагаю, чтобы в газете было написано, что Августо великий благодетель. На первой странице, а?
- Нет, нет, нет. Так нет.
- Вы боитесь барона Араруны, Коутиньо?
- Просто мы никогда не знаем, что напишет Августо, не так ли?
- У нас есть свобода слова, мой друг Коутиньо. Мы выступим за тех, кто дает деньги. К несчастью, я всегда с другой стороны.
- Прочитай уже, что ты написал, Августо. Мне очень интересно узнать, что же ты написал в этой газете.
- Я начну с главной статьи.
- А о чем она?
- Об аболиции. Я написал статью об аболиции. Почему у вас такие испуганные выражения лиц? Мы ведь аболиционисты или нет?
- Надо быть очень тактичными, чтобы затронуть такую тему здесь, в Араруне, Августо.
- Я вас предупреждал, Августо.
- Подождите. Я вам еще ничего не прочитал, а вы уже умираете от страха.
- Читай, читай статью, а потом мы ее обсудим.
- Хорошо.
- Какое-то важное дело, папа?
- Нет, нет. Так один спор между двумя фермерами из-за участка земли. Выигрышное дело. С одной стороны мой клиент имеет право на эту землю, но с другой ему лучше ее отдать.
- А почему тогда выигрышное дело?
- Ай, сынок. Сын, поразмысли немного. Поразмысли. Мой клиент потеряет часть земли, но зато получит хорошего соседа.
- Ну если смотреть с этой стороны, то ты прав. Как всегда прав, папа.
- Сын, я тут подумал о визите к Мануэлю Тешейро. Мне бы хотелось, чтобы ты пошел со мной.
- Опять ты об этом?
- Сын. Я должен все объяснить родителям девушки.
- Ну вот и хорошо, адвокат Фуэнтес. Вы будете давать объяснения, а не я.
- Ну что тебе стоит пойти туда со мной?
- Да я не имею к ней никакого отношения, папа. Это ты обо всем договаривался с ее родителями, вот и улаживай это сам.
- Это визит вежливости, не более того.
- Папа, и как ты себе это представляешь. Дон Родольфо – это ваша невеста. А она покажет мне лицо, которое до сих пор ото всех скрывала. Да, я в обморок упаду от испуга.
- Ты думаешь, она некрасивая?
- Ты когда-нибудь видел ее лицо?
- Да. Когда она была маленькой.
- И?
- И…она была очень страшненькая.
- Вот видишь, так что давай закончим эту дискуссию, папа.
- И что ты предлагаешь, чтобы я сказал ее родителям, что я аннулирую наше соглашение, потому что когда я его заключал, ты ничего о нем не знал?
- Именно.
- Они отправят девушку в монастырь.
- Пускай!
- И я умру от угрызений совести, если это случиться. А к этому все и идет.
- Хорошо, папа. Мы пойдем туда.
- Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
- Но у меня есть одно условие.
- Какое?
- Сначала мы заедем на фазенду барона Араруны. Это будет визит вежливости.
- К барону?
- Да. Я хочу увидеть человека, который после моего путешествия не могу выкинуть из своей головы.
- Ты слишком высоко метишь, Родольфо.
- Да, всегда, папа.
- Ну, хорошо. Мы заедем к барону и его дочери.
- Да.
- Но не забудь, сын, что если дело дойдет до политики, то ты консерватор, если речь зайдет об аболиции, то ты за рабство.
- Если политика, то я консерватор, если аболиция, то я сторонник рабства. Я не забуду.
- Пойдем. А! На обратном пути заедем к Тешейро.
- Хорошо. Тогда, пойдем. Пойдем.
- Да, да.
- Пойдем уже. Мы сейчас же выезжаем.
- Ну что?
- Великолепная статья, Августо. Хотя слишком смелая.
- Я уже даже представляю барона Араруны, читающего эту статью.
- Я уверен, что он закроет твою типографию.
- Но все что здесь написано – это правда.
- А никто и не спорит.
- Эверальдо, никто не имеет право распоряжаться чужими жизнями. Никто не имеет права подвергать пыткам другого, привязывать, унижать.
- Августо, мы говорим о рабах.
- О владельцах рабов, сеньор Эверальдо. О таких владельцах, как барон Араруны.
- Я не знаю, я не знаю.
- Возможно, адвокат Фуэнтес изложит нам свое мнение.
- И сможет предвидеть последствия всего этого.
- Твоя статья, твоя статья Августо, касается и всех нас.
- На моих землях уже давно отменена порка.
- На моих тоже. С моими рабами обращаются , как с людьми.
- А они и есть люди, сеньор Коутиньо, как все мы.
- Мы сейчас не об этом говорим, преподобный Хосе. Мы все здесь аболиционисты, как и вы. Но у нас у всех есть плантации, земли, на которых нужно работать.
- Нам нужна рабочая сила!
- Именно. Если мы освободим нашим негров, кто будет работать на нашей земле?
- Да. Кто?
- Кто? Августо, это не имеет смысла. Мы всегда возвращаемся к одному и тому же вопросу. Мы обсуждаем, обсуждаем, обсуждаем, а вопросы всегда такие: Кто будет работать на земле. Кто будет работать в полях? Кто будет работать для того, чтобы вы обогатились? Кто? Кто? Августо, не публикуй статью. Не публикуй ее, потому что ты останешься один. А сейчас простите меня, мне пора. Да прибудет с вами Господь, друзья мои! Да прибудет с вами Господь!
- Что будем делать?
- Кто дал тебе право отпустить этого нерга, могу я узнать?
- Он был связан по рукам и ногам, папа, как животное. Это бесчеловечно.
- Теперь ты будешь учить меня, как обращаться с рабами?
- Нет, папа.
- Это будет первый и последний раз, когда ты вмешиваешься в дела фазенды, сеньорита. Особенно когда дело касается негров!
- Она больше не будет вмешиваться, Ферейра. Не так ли, дочка?
- Хорошо.
- Ради Бога, дочка, не спорь с ним больше! У твоего отца есть на то причины.
- Какие причины, мама? Как он может быть таким жестоким?
- Твоему отцу нужны негры, дочка. А недавно кто-то сбежал.
- Ты оправдываешь его поведение?
- Я всего лишь хочу мира в этом доме, сеньорита. Вот и все.
- Я не могу мириться с такой ситуацией, мама. Просто не могу.
- Вся эта земля принадлежала отцу барона, сын.
- Бескрайние земли.
- Да. Он был честным и был очень дальновидным.
- Могу себе представить.
- Но он было очень жестоким, непоколебимым. Особенно в отстаивании своих идей.
- Как и сын.
- Да, как и сын. Но он не был скупым. Нет, не был. Говорят, что он приехал сюда совсем молодым, он поднял эти земли, засадил здесь первые плантации, а потом сделал все своей собственностью. Затем он разделил всю земли на маленькие участки, и отдал ее таким же авантюристам, как он.
- Что в будущем стало империей феодала(?)
- Да, более или менее. Говорят, что он продавал землю по низким ценам, почти символическим. Но с одним условием.
- Чтобы с ним обращались, как с королем?
- Нет. С условием, что они будут засаживать эти земли, чтобы она процветала. Вот такое было условие.
- Как интересно.
- Да. Его девиз: землю заслуживает тот, кто что-то производит.
- Отец барона был разумным.
- Да. Да. Для того, чтобы земли процветали, сюда завезли рабов. И их держали в ежовых рукавицах.
- Ну, значит, сын от него этому научился.
- Да. А откуда ты думаешь, тут столько богатств? Благодаря этому маленькая Араруна, превратилась в этот город. Город носит имя его фазенды.
- Отсюда и титул барона, который потом перешел к сыну.
- Да. А заодно и уважение.
- Рабовладелец, консерватор.
- Точно.
- Почти такой же феодал, как и его отец.
- Нет, сын. Никогда не говори ему это.
- Я не сумасшедший, папа.
- Если бы не был сумасшедшим, ты не стал бы республиканцем.
- Папа, а ты считаешь себя сумасшедшим?
- Я? Конечно же, нет. Да я самый разумный человек на этих землях!
- Тогда как же объяснить тайные собрания, которые ты посещаешь со своими друзьями, чтобы обсудить аболицию, республику?
- Как ты об этом узнал?
- Мама, когда мне пишет, все рассказывает. Она пишет, ничего не утаивая.
- Он попросил сказать, что приедет к вам.
- Сегодня?
- После ужина.
- Боже мой! Святые угодники, я не верю.
- Я знал, что он выполнит свое обещание. Послушай, в этом городе нет более честного и справедливого человека, чем он.
- Он приедет просить ее руки?
- Думаю, да.
- Он что-нибудь тебе говорил, Рикардо.
- Что? Нет. Он ничего не сказал. Он только попросил сообщить вам, что заедет к вам с моим братом. Это все. До свидания. Мне нужно идти.
- Подготовь нашу дочь, жена. Великий день настал. Настал!
- Зачем приехал сеньор Фуентес? И кто это с ним, Хусто?
- Другой, это его сын.
- Надо же! У сеньора Фуентеса есть еще один сын помимо Рикардо?
- Да, этот второй адвокат, как и отец.
- Зачем они приехали, Хусто?
- Этого я не знаю, Бастьяо.
- Не знаешь? Ты что не их раб? Ты привез их сюда в этой карете и хочешь, чтобы я поверил, что ты не слышал, о чем они говорили?
- Послушай(во-первых), Бастьяо. Я не раб. Я уже давно свободный! Я работаю на них, потому что мне это нравится, потому они хорошие люди, у меня хороший хозяин.
- Да что ты говоришь?
- То и говорю! Я не скажу тебе ни слова о том, о чем они говорили.
- Послушай, ты стал свободным, но таким глупым!
- Бастьяо!
- Что?
- Сеньорита ехала в поезде с этим сеньором, и он влюбился в нее. Это все, что я могу тебе сказать!
- Это произошло именно в тот день, когда моя дочь вернулась домой.
- Да, да. С каждым разом с рабами становится все сложнее. Я получаю много жалоб на них.
- Я не понимаю, зачем эти негры убегают! Они сбегают, потом их ловят. Кого-то наказывают, кого приговаривают к смерти, а это их ничему не учит!
- Это все из-за волны аболиции в стране, сеньор барон, которая дошла и до рабства. Это она их подталкивает к побегам, несмотря на последствия.
- Это вы хорошо сказали! Виноваты те, что продвигает аболицию и толкает негров к побегам. Я задаюсь вопросом, что станет с нашей страной, если мы освободим наших рабов?
- Это движение ни на что не повлияет, сеньор барон, ни на что! Аболиционисты не ощущают проблемы на себе(своей шкуре). Они хотят освободить своих рабов, потому что они не выращивают кофе, хлопок и сахарный тростник. Эти аболиционисты не имеют земли, которую они могли бы обрабатывать. Но у негров есть душа, есть чувства, они смеются, плачут, поют, как мы. Конечно, мы должны и это учитывать.
- Ты думаешь?
- Конечно. Конечно. Сеньор барон, когда человек вырубает большой лес, чтобы засадить его, приносит в жертву большие деревья, гнезда птиц, а землю потом засеять семенами. Цель оправдывает средства. Вы меня понимаете?
- Конечно. Конечно.
- Ну, вот это я и хотел сказать. Мы нужно использовать черную рабочую силу, чтобы засадить каждый дюйм кофейных плантаций нашей страны. Я также говорю о сахарном тростнике, о хлопчатнике и о других культурах. Отказаться от рабов, значит привести себя к разорению. Только недалекие люди могут продвигать такие идеи, сеньор барон. Я хочу сказать, что освобождение рабов – это антипатриотично.
- Ты, несомненно, унаследовал талант своего отца. Я рад слышать, что ты приехал, чтобы остаться здесь и будете нам помогать в наших делах.
- Большое спасибо, сеньор барон. Мне бы хотелось узнать, что об этом думает сеньорита.
- Мое мнение неважно, дон Родольфо. С вашего позволения, я уйду.
- Она нехорошо себя чувствует. С вашего разрешения.
- Да, конечно.
- Надеюсь, что вы простите мою дочь и не примите это на свой счет.
- Конечно, нет.
- Нам нужно получше познакомиться. И надеюсь, что вам удастся выбить ее головы эти идеи.
- Какие?
- Против наказания рабов. Сегодня утром я на нее разозлился, потому что она отпустила закованного в цепи раба, который каким-то образом помог своему брату и двум другим рабам сбежать.
- Какой ужасный тип, мама. Какой ужасный!
- А мне он показался очень умным.
- Умным? Умным? Да он бесчеловечный и жестокий! Вы слышали, как он говорил о рабах? А это история о деревьях, лесе. Она просто отвратительна.
- В этом он очень похож на твоего отца. Но не в манере говорить и не в защите своих идей.
- Именно поэтому я испытываю к нему отвращение, мама. Именно поэтому.
- Не знаю, но мне кажется, что он и его отец приехали с другими намерениями. Ты не заметила, как он на тебя смотрел, дочка?
- Нет. Я не заметила.
- Мне кажется, что у тебя появился поклонник, дочка. Очень хороший поклонник.
- Да я лучше буду старой девой, чем выйду за такого человека замуж. Пусть папа не смеет вселять в них надежду. И пусть он не смеет приглашать его в этот дом, пока я здесь живу.
- Добрый день!
- Добрый день! Я могу зайти?
- Проходите, пожалуйста.
- Большое спасибо.
- Не за что. Чувствуйте себя, как дома.
- Я пришел поговорить с вашим мужем, донья Инес. Он дома?
- Нет. Фуентес и мой сын Родольфо уехали на фазенду барона Араруны.
- Там что-то случилось?
- Ничего. Родольфо возвращался вместе с сеньоритой в поезде. Вы только представьте себе, преподобный, она путешествовала одна.
- Да, я уже об этом знаю. Уже знаю.
- Как барон позволил, чтобы она путешествовала одна.
- Нет, нет, нет. Барон не разрешал. Сеньорита путешествовала одна, но ей никто этого не разрешал.
- Матерь Божья!
- Но это уже в прошлом, донья Инес. Скажите мне вот что. А зачем ваш муж и сын поехали туда?
- Вы только никому об этом не рассказывайте, преподобный. Но, кажется, Родольфо очень заинтересовался этой девушкой.
- Заинтересовался?
- Да. Он в нее влюбился. Ну, или думает, что влюбился.
- Послушайте, а как же бедная Анна?
- Его отец попытается уладить эту ситуацию.
- Как уладить?
- Хороший вопрос, преподобный Хосе. Хороший вопрос.
- Ай, бедная Анна.
- Да.
- Что он сказал? Когда они приедут, мама?
- Ах, дочка. Не знаю. Зависит о того, о ком ты спрашиваешь.
- Ах, у меня коленки от страза дрожат.
- У меня тоже.
- Без вуали?
- Нет, с вуалью.
- Мама.
- Дочка, я обещала, что ты под алтарь пойдешь в вуали. И только потом ее снимешь.
- Хватит, мама.
- Дочка, святая Рита выполнила мою просьбу. Мы сдержим свое слово.
- А если он захочет увидеть мое лицо, мама? Что мне ему сказать?
- Он не попросит об этом, дочка. Он будет уважать мое слово, которое я дала святой Рите.
- Пожалуйста, присаживайтесь.
- Послушай, друг, ты не представляешь, как я был рад, когда узнал, что ты и твой сын Родольфо приедете к нам.
- Я здесь частый гость.
- Да, но Родольфо нет.
- Но мы заехали ненадолго. Мы только что были у барона Арарруны и мы немного устали.
- Надеюсь, что мы вас не побеспокоили, сеньор Мануель.
- Вы побеспокоили меня, ну что вы.
- Я привез своего сына, чтобы он познакомился с вашей дочерью, которую я выбрал ему в невесты.
- Она всю жизнь ждала этого момента, дон Родольфо. Как и я с ее матерью. Послушайте, вы не подождете немного? Я пойду скажу Нине и Анне, что вы уже приехали. С вашего разрешения.
- Нелепая ситуация, папа. Я чувствую себя полным идиотом здесь.
- Я тебе уже говорил, что я виноват в этом, но пожалуйста, давай останься здесь еще ненадолго. Если не ради бедной Анны, то ради меня.
- А если я скажу, что республиканец и аболиционист?
- Говори, что хочешь. Но пожалуйста, отнесись с уважением к девушке. Имей сострадание к ней. А особенно к ее родителям.
- Я попытаюсь держать себя в руках, папа. Я постараюсь, вести себя подобающе, даже если она окажется страшной, как дьявол. Думаешь, она разочаровалась во мне?
- Кто она?
- Сеньорита, кто же еще.
- Не знаю, сын. Я никогда не понимал женщин, за исключением твоей матери.
- С другой стороны, похоже, что я понравился барону.
- В этом можешь не сомневаться, сын. Проблема в том, что ты тебе нужно понравиться дочери, а не отцу.
- Ты как всегда преувеличиваешь.
- Скажем, что это ты немного преуменьшаешь.
- Понравился отцу, но оттолкнул дочь.
- Да.
- Дон Родольфо, я хочу представить вам мою дочь Анну.
- Как дела, Анна?
- Ответь ему.
- Добрый вечер.
- Добрый вечер.
- Добрый вечер. Как поживаете, сеньора?
- Спасибо хорошо.
- Чувствуйте себя как дома, я пойду, сделаю вам кофе.
- Нет, спасибо.
- Не стоит.
- Мы здесь ненадолго. Нет, мы не… Сеньор Мануель, я уже здесь, ваша дочь может снять вуаль?
- Да, конечно.
- Нет. Конечно, нет. Я дала слово, дон Родольфо, святой Рите.
- Но мы почти семья, дорогая.
- Она не может. Не может. Я обещала, что она снимет вуаль в день своей свадьбы, после того, как вы скажете да. И будет так.
- Мама, я принесу кофе.
- Жена, забудь об этом обещании. Он ведь ее жених.
- Нет. Нельзя. Нельзя нарушать обещания.
- Мама, я принесу пирог.
- Мне кажется, что вы слегка преувеличиваете. Я привел сюда своего сына, чтобы он увидел вашу дочь. А это невозможно, если на ней вуаль.
- Обещание есть обещание. Простите меня.
- Я принесу пирог.
- Я отказываюсь от пирог, Анна. Более того, я от всего отказываюсь. Пойдем, папа.
- Но, сын.
- А, Анна. Я рад, что познакомился с тобой. Донья Нина, сеньор Мануель. Пойдем?
- Сын!
- Но еще очень рано, дон Родольфо.
- Я в другой раз приду, сеньор Мануель. Был рад встрече. Всего вам хорошего. Папа.
- Он немного устал. Мы приедет в другой день. С вашего разрешения.
- Если вы настаиваете. Спасибо, что приехали.
- До свидания.
- До свидания, дон Родольфо.
- До свидания.
- Значит до следующей встречи.
- До свидания.
- Я ему не понравилась, мама, не понравилась. Он даже не захотел попробовать пирог, который я сделала.
- Смотри, что ты наделала.
- Обещание есть обещание. Святая Рита выполнила мою просьбу, я должна сдержать свое слово.
- О, Господи!
- Мама, я принесу пирог. Пирог. Я принесу пирог. Боже мой, папа.
- Бедняжка этого не заслужила.
- Меня достала эта история, папа. Достала.
- Бедняжка ни в чем не виновата. Это ее мать безумная.
- Еще одна причина держаться подальше от этой семьи. Безумие передается по наследству.
- Каково ей сейчас.
- Ответь мне на вопрос. Ты бы женился на ней?
- Я?
- Да ты, папа. Ты бы женился на ней, даже не увидев ее лица?
- Послушай, сын. Подожди. Сын! Иди помедленней.
- Куда это вы убегали?
- Говори, негр.
- Говори, негр. Говори, негр. Или ты что язык проглотил.
- У этого дурная кровь. Он подрался со мной в лесу, но я его не убил, потому что не хотел изуродовать его.
- Хорошо, капитан, хорошо. Но здесь он заговорит. Заговорит. В тюрьму всех троих.
